Дмитрий Табуев – шоумен, актёр, арт-директор D-Club

Из чего сложился ваш образ, в том смысле, что он ведь не списан с кого-то одного, это какое-то культурное множество?

Конечно, и он меняется, потому что меняется время, меняюсь я. У меня были разные периоды: я и гранжевал, потом секси-леди, ромэнтик-леди, это всё по образу, по тому, как я одет, тут всё всегда должно быть искромётно, ненапряжно и лучше, если смешно. Образ — собирательный, изначально было немножко от Лайзы, немножко от Мэрилин, немного оттуда, немного отсюда. Не хотелось себя загонять в рамки «я — артист-пародист Лайзы Минелли», кому это нахер интересно. Представляешь, когда одну Лайзу Минелли 18 лет показываешь, это опупеть же можно. Чика поедет, репертуара столько нет. Там от всех понемножку, и Ангелиной Вовк бываю, и разбитная разведёнка, и заслуженный работник культуры… Очень много зависит от того, как мы разомнёмся за кулисами, как мы поржём. Я тут зарабатываю деньги, мне некогда театром заниматься и пытаться сделать из своей профессии больше, чем она есть на самом деле. Это всё импровизация. Но любая импровизация всегда должна быть подготовлена, а то такого вон выйдут наимпровизируют, мама дорогая. Это твоя задача как конферансье перекинуть мостик отсюда сюда. Вчера мы ходили на Петрушевскую, такая старушка, 76 лет бабке. Фрикушка такая, очень интересная, песенки всё поёт, в шляпках ходит. Сейчас Виктюк приедет — у него пластика, режиссура. Всё, всё идёт в копилку. Возьми, сп**ди, но переработай по-своему.

Я Ангелиной Вовк бываю, и разбитной разведёнкой, и заслуженным работником культуры...

Когда вы работали со «Стольником», как вам было в роли интервьюера, ведь по роду профессии чаще бывает наоборот?

Мне было интересно оказаться с другой стороны. Это учит слушать. Для меня это было не ново, потому что я должен чувствовать зал, что там с ним происходит. Только тут надо слушать по-другому: опа, человек что-то юлит, надо попытаться вытащить, может, где-то проболтается. Хотя, как правило, люди, которые постоянно дают интервью, почти не пробалтываются. Я не люблю вот этих всех стенаний звёзд: «Ох, журналисты, ох, эти интервью…». Это часть твоей работы, нефиг было лезть сюда. Кто ты без журналистов? Никто. Поэтому я и к себе отношусь очень легко. Чем я занимаюсь? Солистка местного ансамбля. Это всё такая местечковая история с очень узкой специализацией. В городе пятьсот человек, для которых мы работаем. Всё остальное — погнали: Тюмень, Сургут, Челябинск, Москва, Питер. Понятно, что гостей ведут, смотри, какая у нас собачка говорящая есть. Это уникальный проект, его нет ни в Москве, ни в мире. Во всех странах всё очень чётко: трансы к пи**расам, вокалисты на сцену в караоке, шоу-балет на подтанцовки к Филиппу Киркорову, стрип — все на бл**ки, ведущие — в Comedy Club, всё, вперёд. Такой мешанины, как у нас, нет нигде. В Москве тоже очень всё ранжировано. Я иногда для таких людей работаю, что стою и думаю: «Господи, как бы тут секир башки не сделали». Причём в Москве в том числе. И, знаешь, порою в такие вообще ситуации попадаешь, страшное дело. Вот была история в субботу, приезжаем в Челябинск на день рождения, USB перед нами, Шура после, то есть примерно понятно, что люди такие с «юморком». Перед самым выходом стою с микрофоном, артисты пошли на выход, я спрашиваю, как работаем. Мне говорят: «Дима, х**рь по полной». Я выхожу и начинаю по полной, в итоге все сидят напряжённые, гости не отдохнули, а я украсил собой вечер, как петарда оливье. Всё уместно вовремя. Когда от старта говорят работать по полной, я же потом не могу заткнуться, когда только что х**сосила, потом стала элегантная, как коньяк. Когда х** сказал, поздняк метаться, поэтому я всегда стараюсь обезопасить себя немножко, узнаю, что и как. Лучше 28 инструкций, чем ни одной. А то сам не получаешь удовлетворения от работы. Надо же самому тоже кайф получить, чтоб войти в гримёрку и сказать, ох, сука, отожгли сегодня. В моей жизни таких программ было всего пять или, может, шесть: я и артисты полностью выложились, плюс зритель ответил — тогда всё складывается воедино. Очень хочется отойти от мата, а зритель не даёт. Я умею разговаривать без матюков и веду очень много порядочных мероприятий, элегантный, как комод, стою, бежать некуда, но зрителю… куска говна не хватает (смеётся). Потому что у всех в зале всё хорошо.

Понятно, что люди приходят к вам отдыхать, а сами вы как отдыхаете?

Я сплю. У меня есть один день — понедельник, когда не беру ни одной трубки, это мой отсыпной, вообще ничего не делаю, это день, отданный мне, сериалам. У меня нет такого, что я пошёл на прогулку. Нахер за город переехал, спрашивается, ни разу не прогулялся. Мне хотелось просыпаться и видеть из окна лес, а не окна соседнего дома, я 16 лет прожил в центре. Поэтому улица Мира — это меня как на Уралмаш привезли. А тут, оказывается, есть порядочное место, с достойной мебелью, с какими-топридумками-сюрпризами. Я могу точно сказать, что мебель у нас хуже, интерьер хуже, чем тут. Хотя это вроде бы Мира, а для меня это просто край мира (смеётся). Что касается путешествий, я стараюсь не бывать в одном месте по несколько раз. Есть очень немного мест, в которые я готов возвращаться постоянно, это Италия, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Америка вообще. Идеальный отдых — Мальдивы. Лучше этого нет и не будет. Вот они, двести метров пляжа, через двести метров следующие два лежака, вот море, гуляйте, ходите. Чистейшая вода, чище, чем у меня в ванной, тёплый песок. Времена разные бывают, можно так упластаться, что только Мальдивы, а можно бодрячком — тогда в Европу. Я уже давно не заказываю туры, у меня есть билет вылета, билет прилёта и машина — три-четыре города, две-три страны и всё время какие-то новые эмоции.

Девочки попросили узнать, что у вас обычно в бокале?

Белое вино. Я тут не буду экстравагантен, потому что многие его любят, это Gavi di Gavi, лучше чёрная этикетка. У меня вообще-то нет любимого алкоголя, хотя дарят мне просто горы. У меня никогда не было желания взять и в свой выходной или во время отдыха сесть и налить бокал вина. По горло мне его на работе хватает. На сцене я должен выпивать, иначе я буду с людьми на разных языках говорить, хотя здоровье уже порою не позволяет. Всегда белое вино, у меня там не бывает ни сока яблочного, ни воды, лучше уж вообще без всего выходить тогда.

Это одно из качеств адекватного взрослого человека – признавать свою несправедливость.

Ваша труппа — это друзья, семья, коллеги?

Мы так уматываем друг друга за пять дней общения в неделю, что это абсолютно точно не мои друзья, единомышленники — может быть, коллеги — может быть. Да и потом, дружба между артистами — ещё одна мифическая штука, её практически нет. Мы можем веселиться вместе, если длительная поездка, можем все три часа ехать зубы сушить, всякую херню собирать, раздувать её без конца и без края, потому что мы на одной волне, но дружба это? Нет, не дружба, мы коллеги. И мы очень много времени проводим вместе. Прежде чем появится номер, мы столько всего должны обговорить, обдумать форму, сто раз музыку послушать, костюмы посмотреть. Я даю направление, в силу своего образования я могу задать какую-то линию, сказать, что это тут, а это там, поставить хореографа и сделать общую корректировку конкретного номера и шоу целиком. Я всё-таки начальник, и у нас абсолютно точно в коллективе нет никакой демократии. Какая демократия? Диктатура! Будет так, как я сказал, я даже не должен объяснять, что и почему: я чувствую, что должно быть так. Конечно, это всё касается исключительно работы, мы можем разругаться в пух и прах. Но если я не прав, то я пойду и извинюсь. Это одно из качеств адекватного взрослого человека — признавать свою несправедливость по отношению к людям и говорить, мол, извините, я был не прав, был пьян, был то, был сё, всякое бывает.

Что вам помогает придумывать и ставить шоу? Впечатления, образование, что-то ещё?

Понятно, что мне помогает театральное образование, потом я смотрю лучшие шоу, что есть в мире, я всегда говорю: я ничего сам не придумываю, я заимствую, копирую, и, надеюсь, что делаю это талантливо. То в ролике увидел, это в Вегасе, а это — в Париже в кабаре Michou. Мне не интересны Limp Bizkit и иже с ними, ну какое там шоу, что смеяться, вот Гага, Мадонна, Фармер, Рианна, Бритни — это артисты, которые делают шоу, и их надо смотреть вне зависимости от того, люблю я их или нет. Вот зимой опять в Вегас поеду. В мире нет ни одного города лучше и полезнее для моей работы. Это такая концентрация таланта и денег, которой нет ни на Бродвее, ни на Бонд-стрит с его мюзиклами, ни у цирка дю Солей. Вегас — это же не только казино. Хотя, конечно, ради интереса нужно и игровые автоматы попробовать, но это вообще не для меня, я настолько увлекающийся человек, что это нельзя. Поэтому я никогда в жизни не пробовал никаких наркотиков, так как знаю: я подсяду сразу. Хотя народ смотрит на меня и говорит: «Табуев, в таком темпе, как ты работаешь, без кокаина вообще никак». Я говорю: «Вот не поверите, ни разу в жизни, никогда, я даже не знаю, что это такое». Хотите все свои зубы, всю свою финансовую книжку отдам, я не знаю, что такое героин, кокаин, таблетки. Я чист. Но вот в Амстердаме, скажу честно, приехали, сели в кофешоп. Это было, да. Но побывать в Амстердаме и не сходить никуда, это грешно (смеётся). Понятно, что это не единственная достопримечательность там, это культурный город, но я летал посмотреть исключительно клубную культуру. Я скажу сразу всем, кто туда собирается: три ночи, четыре дня — вот все, что вам нужно в Амстердаме. Я конкретно ездил смотреть тусняк. И он там есть, но, к сожалению, весь на таблетках и загонах.

Любите Екатеринбург?

Да, я и Россию люблю. Только вот опять она, матушка, подкачала с сундуком этим Louis Vuitton. Ну и мало верю, что город наш выиграет ЭКСПО. Как в здравом уме Екатеринбург может соревноваться с Дубаем? В этом плане мне нравится позиция Ройзмана — бесконечно уважаю этого человека, — очень нравится: «В Дубае строят очередной небоскреб, а у нас лошадь провалилась в люк». Ну, какое ЭКСПО?! Нет, конечно, это был бы хороший толчок для города, но давайте будем реалистами. Я бы и сам в Дубае потусовался, когда 40 лет мне уже исполнится и работать я не буду.

А почему вы решили работать именно до 40?

Я с 14 лет работаю, и 18 лет — только ночью. У меня никогда в жизни не было такого, чтобы я ничего не делал, например, месяца два. Я не знаю, что это такое. У меня иногда складывается ощущение, что если остановишься, сразу всё рухнет. Есть обязательства перед собой и перед людьми, они на тебя рассчитывают, знают, что ты столько-то проработаешь, берут ипотеки. Как бы ни ругались, ни срались, мы стараемся по-человечески относиться друг другу, все в одной упряжке скачем. Я, слава богу, не в шахте работаю, не вагоны разгружаю и недалеко ушёл от своей профессии, на которую учился. Порой тяжко, но весело. Я себя каждый вечер заставляю. Бог с ним на сцену выходить, два часа шоу, но грим, вот это всё — пиндык вообще. Можно в рот застрелиться. В полпервого начало, край в половину одиннадцатого я за кулисами. Почистились, побрились и пошло — база, тональник, тени, подводки, тени, румяна, пудра, губы, тушь, блёстки…